Можно было хватать за руки до багровых пятен, можно швырять об стены, таскать за волосы...
и все равно прощала, все-все-все прощала
А тут как-то раз и все больше некого прощать, нет человека, нет родной души. Все.
Кусок свежего огурца, мягкий, еще теплый кусок белого хлеба и толстый кусок докторской колбасы, как любит, с плавленым сыром аккуртно сложены, а потом..........
на оплеванной лестнице
В этих плевках лежу я, неужели ты не понимаешь! Что же ты сделал...
Больно.